Для чего за утреней в праздники помазывают освященным елеем прикладывающихся к святой иконе

Святая Православная Церковь, желая проявить милующую любовь Божию к нам грешным, после молитвы на благословение хлебов и благословения священником народа, дает в служебнике, между прочим, такое увещание: И се тебе́ ве́домо бу́ди, о иepée! Еле́й же сей, его́же благослови́л ecи́, а́ще есть иконоста́с, на целова́ние о́браза, лю́ди зна́менай (Служебник. Известие учительное). Во исполнение сего наставления священник в великие праздники за утреней или всенощным бдением во время пения канона помазывает благословенным и освященным елеем – чело (или лоб) лобызающих святую икону с произнесением слов: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа».

Это действие – помазание верующих благословенным елеем – есть не таинство, но священный обряд Церкви, обряд весьма поучительный, служащий знаком милости к нам Божией и святых, воспоминаемых Церковью в праздники. Елей, или деревянное масло, имеет свойство размягчать, делать мягче то, что им помажут, например, затвердела опухоль на теле: помажешь, и затвердение сделается мягче.

По этому его свойству елей таинственно означает мягкосердие, милосердие Божие; милость Божию к нам грешным, окаменелым, так сказать, затверделым грешникам.

Елей с греческого языка значить милость.

В то время, как священник за утреней выйдет на середину храма пред иконой праздника, положенной на аналой, на клиросе певцы поют стихи из псалмов 134-го и 135-го: «Хвали́те и́мя Госпо́дне»… «Испове́дайтеся Го́сподеви, я́ко благ, я́ко в век ми́лость Его́… (что милость Его вечная), испове́дайтеся Бо́гу Небе́сному, я́ко в век ми́лость Его́»…

Слова: «милость Его» повторяются не однажды.

Песнопением этих стихов сначала на словах прославляется милость Божия к людям, а когда молящиеся прикладываются к праздничной иконе, тогда внешним действием, через помазание освященным елеем, напоминается им то же самое, т.е. милость Божия. Стало быть, христиане помазываются елеем на челе в знак милости Божией. При помазании елеем священник изображает на челе помазуемого крест, во-первых, потому, что у нас, христиан, во всех знаменательных действиях употребляется крест – это, по словам свт. Кирилла Иерусалимского, «великое предохранение, данное бедным в дар и слабым без труда. Ибо это благодать Божия, знамение для верных и страх для злых духов» (Кирилл Иерусалимский, свт.Огласительные поучения. XIII, 36).

Помазанный освященным елеем христианин должен поэтому вступить в постоянную борьбу с врагами своего спасения: плотью, миром и диаволом.

Кроме сего, священник изображает на челе помазуемого крест, главным образом, потому, что милость Божия к людям явилась особенно в том, что Сын Божий, Господь Иисус Христос, воплотился нашего ради спасения и за нас грешных пострадал на Кресте.

Помазание елеем служит также знаком милости Божией, явленной нам в празднуемом событии: и тем самым обязывает и нас быть милостивыми – творить дела во славу Пресвятой Троицы. Помазание елеем, совершаемое для нашего освящения, для освящения нашего ума и мыслей служит для верующих видимым, внешним знамением (знаком) участия их в благодати и духовной радости праздника: оно (помазание елеем) служит знаком соединения с Иисусом Христом, чтобы приносить плоды веры и любви, т.е. добрые дела. Оно, наконец, укрепляет наше духовное общение и единение с Богом, и служит знаком самой веры нашей в распятого Спасителя мира. И вот, когда мы удостоимся помазания освященным елеем, тогда должны представить себе, как милостив Господь к нам грешным и что Господь милостью Своею, выраженною этим внешним знаком (помазанием), желает размягчить огрубевшие в грехах, окаменелые в злости и вражде души и расположить их к покаянию и исправлению, мягкосердию, взаимному миру и любви.

Итак, священник, знаменуя чело верующего елеем во имя Пресвятой Троицы, желает, чтобы все мы носили в душах наших елей и чувства любви к Господу и, как ознаменованные именем Божиим, удалялись от всякого зла

Пер. Е.В.

Источник: Душеполезный собеседник / [Изд. Афонского Русского Пантелеймонова монастыря]. – М.: Типо-Литография И. Ефимова, 1914. Вып. 3. С. 111-113.