ЗЕМНЫЕ И НЕБЕСНЫЕ ДАРЫ БЛАЖЕННОЙ ФЕОКТИСТЫ
С годами начинаешь замечать те тонкие связи, которые существуют в мире и которые дают нам почувствовать, что между здесь и там нет непреодолимой грани, что воистину у Бога все живы.
По рассказам мужа представляю тесную комнатенку старого дома в прибрежной части Воронежа. Его измученную трудной жизнью и тяжкой работой маму, а рядом – его няню, пожилую женщину, прибившуюся к этой семье неведомо как, словно по высшему повелению. Дочь священника и сестра звонаря, незамужняя Анна Андреевна Сафонова горячо полюбила младшего сына приютившей ее женщины, стала ухаживать за ним и духовно окормлять. Глубоко религиозная, она много времени проводила с мальчиком в церкви. По счастью, два действующих в пятидесятые годы воронежских храма, Покровский и Никольский, находились недалеко от их дома.
Несколько раз она рассказывала маме мальчика об одной удивительной старице, которую знавала в 1920-1930-е годы. Тетя Нюра, тогда еще совсем молодая, не имея своего угла, жила, как и некоторые другие бедные девушки, заботами церковных людей. Сейчас трудно сказать, какую роль играла в ее молодой жизни та старица. Но в памяти ее она сохранилась неспроста.
Когда по радио «Радонеж» я услышала сюжет о воронежской блаженной Феоктисте Михайловне, я поняла, что это та самая старица из рассказов тети Нюры. Все, видно, приходит в свое время. Так появилась в моем доме и икона священномученика Петра (Зверева), архиепископа Воронежского и новомученика Соловецкого (+ 1929) – подарок воронежского друга юности. Оказывается, священномученик был хорошо знаком с матушкой Феоктистой, передавал ей приветы в своих письмах из Соловецкого заключения, просил ее молитв.
Маленькая старушка с большими голубыми глазами, в платочке, в расстегнутом – даже в зимнюю стужу – пальто, в башмаках с разрезанными задниками, нарочито надетыми не на ту ногу, – такой осталась она в памяти очевидцев, жителей Воронежа 1920-1930-х годов. Она производила странное впечатление. Посторонним казалось: то ли юродивая, то ли сумасшедшая, сердится на что-то, распекает кого-то. Немудрено, что у некоторых новоявленных атеистов она вызывала агрессию. Те, кто ее знал лучше, кого она сама избирала в свой ближайший круг, вспоминают о ней как об удивительно доброй, даже утонченной по обхождению и оборотам речи женщине, со своей тайной, сокровенной жизнью.
Родилась она под Новочеркасском в 1855 году в семье полковника Михаила Шульгина. Крестили ее как Анфису. Почему Анфиса стала Феоктистой? Есть мнение, что матушка была тайной монахиней и что новое имя она получила при постриге. С юности она отличалась богомольностью, любовью к паломничеству по святым местам. Известно, что была она замужем за офицером, погибшим в Русско-японскую войну. Овдовев, она и приняла на себя подвиг юродства Христа ради – в этом ее родство с Ксенией Петербургской. В начале 1920-х годов она появилась в Воронеже. Нашла приют в Алексиево-Акатовом монастыре. В 1931 году монастырь закрыли, и начались странствия матушки Феоктисты Михайловны по добрым людям.
При этом все, знавшие ее, отмечали, как не любила она обременять собою. Погостит два-три дня, отлежится больная – и уходит, легко одетая, в своих ужасных башмаках. Идет в непогоду в Задонск с одной из своих духовных дочерей. Заходит в неизвестные дома, заранее зная, что там нуждаются в ее утешении. Стяжала она несомненные дары Святого Духа: ее прозорливость, сила молитвы, способность к исцелению болящих были хорошо известны. Многие помнят, как ходила она по домам и угощала булками и детей, и взрослых. Эти булки, которые она покупала на пожертвованные денежки у воронежских булочников, невольно наводят на мысль о евангельском умножении хлебов. Конечно, евангельское чудо неповторимо, но и здесь было чудо любви, чудо дарения – себя. «Кормить людей надо!» – повторяла она.
Вот приходит она к любимому воронежскому батюшке, протоиерею Митрофану Бучневу, кормит его, лежащего в летней тени возле своего домика, виноградом. Батюшка, хоть и слаб совсем, но счастлив видеть Феоктисту Михайловну. Именно он сказал о ней: «Эта раба Божия в меру Антония Великого».
Отправляясь в ссылку, из которой он уже не вернулся, отец Митрофан вверил матушке Феоктисте окормляемую им общину девушек. Не к этой ли общине была некогда близка и тетя Нюра?
Постоянный кашель, больные легкие, возможно, и чахотка приближали кончину. Матушка ее предвидела. Ушла накануне смерти из близкого ей дома, боясь навлечь на семью гонения. В ночь на 22 февраля (по старому стилю) 1940 года умерла там, где полагала меньшую тяготу для окружающих. Но никакие религиозные гонения не помешали близким ей людям объединиться, чтобы похоронить матушку с истинно христианской обрядовостью и любовью.
В посмертной судьбе блаженной Феоктисты Михайловны есть свои удивительные, но закономерные повороты. Похоронили ее на отдаленном кладбище на Придаче. Через год с небольшим началась война, которую она, как говорят, предвидела. Столько смертей, горя, новых захоронений! Казалось бы, тут не до могилки некоей старицы-чудачки. Ан нет! Могилка не затерялась. Когда кладбище стали ликвидировать под новостройки, протоиерей Николай Овчинников, которого матушка знавала как врача и которому сказала однажды, что быть ему попом, осуществил перезахоронение ее останков. Было это в 1961 году. На левобережное кладбище со странным названиям «на баках» пришлось перенести останки блаженной Феоктисты.
Снос кладбищ – особая грустная страница истории и Воронежа, и других советских городов. Воронежцы знают, как на месте одного из старейших городских кладбищ разбили парк. В народе его стали называть ЖИМ – парк живых и мертвых. А потом тут же построили цирк. Помню, девочкой я сначала обрадовалась, что поблизости от нас будет новый цирк, а бабушка сказала: «Неподходящее это место для цирка». И объяснила, что к чему.
Нет, не «на баках» лежать блаженной воронежской старице. 16 сентября 2009 года по благословению митрополита Воронежского и Борисоглебского Сергия состоялось перенесение честных останков блаженной Феоктисты (Шульгиной) на территорию старого некрополя Свято-Алексеева Акатова женского монастыря. Как мы помним, несколько лет в келье этого, мужского тогда, монастыря ютилась чудная и чудная старушка Феоктиста Михайловна. Потом лишилась любимого пристанища из-за закрытия обители. И вот вернулась она, наша воронежская матушка, в свой земной дом. А в Небесном Отечестве молится она о нас, грешных, окормляет православный люд. Как при жизни не переставала кормить нуждающихся, так и Небесные дары ее не иссякают.