КАК ОБНОВЛЯЮТСЯ ИКОНЫ И СБЫВАЮТСЯ ПРОРОЧЕСТВА

Будучи русским человеком, отец Стефан Павленко родился в послевоенной Европе, ребенком оказался в Америке, учился в Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле, служит в храме Всех Святых, в Земле Российской просиявших, в Калифорнии.

На своем жизненном пути отец Стефан встречал замечательных подвижников благочестия XX века: митрополита Лавра, архиепископа Аверкия (Таушева), архиепископа Антония (Медведева) и многих других. Беседовал с великим угодником Божиим – святителем Иоанном Шанхайским, получил его благословение и стал свидетелем его прозорливости. Видел, как обновляются иконы и сбываются пророчества святых старцев.

Но обо всем по порядку. Вот какие истории рассказал отец Стефан для читателей «Православие.ру»…

Великое в малом

Хочу поделиться некоторыми историями, можно сказать, чудесными. Как говорится, великое в малом.

В Сан-Франциско раньше находился женский Богородице-Владимирский монастырь, один из первых православных монастырей Америки. Сестры основали его еще в России, затем они бежали от большевиков в Харбин, в Шанхай, потом оказались со святителем Иоанном Шанхайским на тропическом острове Тубабао и, наконец, в Сан-Франциско.

Основательница монастыря, игумения Руфина (Кокорева) (1872–1937), была настоящей подвижницей. В 1925-м году прямо у нее в руках обновилась Владимирская икона Божией Матери.

Игумения Руфина (Кокорева)

После того как матушка Руфина отошла ко Господу в Шанхае, игуменией обители стала ее духовная дочь, матушка Ариадна (Мичурина) (1900–1996).

Я бывал в этом монастыре, помогал сестрам, служил иногда среди недели, заменял отсутствующих или заболевших священников, так что матушка Ариадна меня хорошо знала.

У них в обители в те годы часто обновлялись иконы. Обновилась икона Спасителя, Божией Матери, апостола Луки…

И вдруг она мне позвонила:

– Отец Стефан, пожалуйста, приезжайте к нам, мне нужно вам что-то показать и рассказать.

Я приезжаю, и вместо того чтобы принять меня в обычной паломнической трапезной, она ведет меня в малую монастырскую трапезную на втором этаже, где я раньше никогда не бывал. Не очень большое помещение, с одной стороны камин, с другой – окна на улицу. И матушка говорит:

– Отец Стефан, хочу поделиться с вами: у нас обновляется икона святителя Николая Чудотворца.

А нужно сказать, что я очень люблю древнюю иконопись, что называется, византийско-русский стиль, а эта икона была такая – западная, немножко портретная. Я посмотрел на нее, и меня что-то особо не зацепило. Я и отвечаю матушке этак вяло:

– Да? Гм…

Я поразился: Господи, что я такое видел?! Она вся в один момент стала светлее!

Тут она вышла из комнаты ненадолго, не помню зачем, может, чай для меня организовать, а я смотрю на эту икону, смотрю… И вдруг прямо на моих глазах она – раз, и мгновенно на один оттенок стала светлее. Словно пленочку с нее невидимую сняли. Я поразился: Господи, что я такое видел?! Она вся в один момент стала светлее! Думаю: может, это тучка пробежала, солнечный луч блеснул? Подошел к окну, смотрю на двор, а там знаменитый туман Сан-Франциско, и никакого солнца и в помине нет.

Игумения Ариадна МичуринаЯ встал к иконе вплотную, смотрю на нее, а она – раз, раз – и стала еще на два оттенка светлее. Игумения возвращается, а я почти кричу:

– Матушка Ариадна! Матушка Ариадна! Икона! Икона! Она обновляется! Она обновляется!

Игумения мне спокойно отвечает:

– Вот, отец Стефан, потому мы вас и пригласили, чтобы вы были свидетелем того, как у нас обновляются иконы.

Я снова почти кричу:

– Да-да, матушка, да-да!

Такой случай…

«Что такое святыня?!»

Однажды мне позвонила одна богатая американка и сказала, что хочет показать мне свою коллекцию. Она действительно оказалась коллекционером и показала мне старинный русский фарфор, чудесные серебряные ковши и коллекцию серебряных ложек. Я спросил, нет ли у нее икон, и она ответила:

– Только одна. Но я не знаю, кто на ней изображен. Никто не может мне сказать, что на этой иконе.

Повела меня в комнату и показала совершенно черную старинную икону. Видны две фигуры, но совершенно непонятно, кто изображен.

Я сказал ей:

– Знаете, у вас очень много вещей: красивые коллекции фарфора и ковшей. Но имейте в виду, что икона – это нечто особенное. Это святыня.

– Неужели?! Что вы говорите?! А что такое святыня?

– Верующие молятся перед иконами, исцеляются… И еще имейте в виду, что иконы иногда обновляются. Да, вот такие темные иконы, как эта, иногда обновляются…

– Обновляются?!

– Да!

Обновившаяся икона преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцевИ вдруг я смотрю на икону и явственно вижу, что она светлеет – то есть она начинает обновляться прямо на моих глазах и сразу после моих слов. Смотрю и не верю самому себе. Думаю: может, мне это чудится. Если сейчас скажу этой американке, что икона обновляется, вдруг она решит, что я сошел с ума?! А икона постепенно становится светлее, светлее, и я уже вижу на ней двух монахов. И думаю: говорить мне или не говорить? Потом уже не могу удержаться и восклицаю:

– Смотрите, два монаха!

И у нее глаза расширяются, становятся круглыми – она видит то же самое и кричит:

– Икона высветляется!

Отвечаю:

– Я же вам говорил…

Отец Стефан с обновившейся иконойА икона становится еще светлее, и уже видно, что это преподобные Сергий и Герман, Валаамские чудотворцы.

Американка в изумлении спрашивает:

– Что мне теперь делать?!

– Если бы вы были православной, то, наверное, отнесли бы святыню в церковь, и в церкви батюшка послужил бы молебен этим святым.

– А это можно сделать сейчас?

– Конечно!

И мы поехали в храм, отслужили молебен, и она забрала икону домой. У меня была надежда, что она оставит икону в храме, но этого не произошло.

Еще я надеялся, что ее коллекции смогут купить в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле, там в то время как раз открывался музей, но коллекции были оценены где-то в 3–4 миллиона долларов, и они не могли заплатить столько денег.

Через полтора года мне передали в подарок какой-то пакет. Я его развернул и увидел ту самую икону.

Третий случай

Я служил настоятелем в одном храме, и у меня среди прихожан были две старушки-сестры. Я жил в комнатке над храмом, и вот как-то слышу стук в дверь. Открываю – они стоят. Смотрю на них, а они мне говорят:

– Отец Стефан, мы не знаем, что делать, у нас икона обновляется! Мы ее принесли вам.

И подают мне совершенно темную бумажную икону, наклеенную на тонком брусочке дерева. Смотрю: вроде бы икона Введения во храм Пресвятой Богородицы, потому что видны большие фигуры, и рядом с ними – одна маленькая.

Отвечаю:

– Ну, хорошо, хорошо.

Взял иконочку, положил на аналой. Была зима, темно в храме. В тот же вечер началась всенощная, не помню, воскресная или какой-то праздник, во всяком случае, мы зажгли свет. Иду с каждением, подхожу к аналою, смотрю на иконочку – вроде бы она действительно светлее стала, но, может, это от включенного света так кажется…

Смотрю: все черное на иконе тает, прямо тает на глазах

В следующий раз совершаю каждение во время величания. Опять свет зажгли, иду и вижу: действительно, высветляется икона. В третий раз иду с каждением на Честнейшую, смотрю: все черное на иконе тает, прямо тает на глазах. И становится видно, что это явление Пресвятой Богородицы преподобному Сергию Радонежскому. Преподобный стоит на коленях, а вокруг Пресвятой Богородицы – ангелы и святые. Все черное с этой иконы исчезло. Осталось только одно черное пятнышко, словно в напоминание о том, какая темная она была.

Моему папе в молодости его близкие дали с собой иконочку преподобного Серафима Саровского, она его хранила в опасности и тоже обновилась. Вот такие у меня есть истории про обновление икон…

Моя семья

Вы спрашиваете, как и когда я пришел к вере… Знаете, я никогда не мог ответить на этот вопрос: не представляю для себя момента, когда не верил бы в Бога. Был воспитан как православный христианин и иного для себя не представляю. Конечно, в жизни случаются моменты, которые заставляют тебя думать о вере, но какого-либо сомнения в ней, по милости Божией, у меня никогда не возникало.

Моя семья всегда была церковной. Папа, Владимир Степанович Павленко, сын священника, всю свою жизнь трудился псаломщиком в том или другом храме. Он также работал секретарем в Свято-Николаевском соборе в Софии, в Болгарии, при святителе Серафиме (Соболеве), ныне прославленном в лике святых.

Мама, Мария Дмитриевна, урожденная Шатилова, родилась в России, в Петрограде, а выросла в Сербии, в Белграде. Она читала на клиросе в Свято-Троицкой церкви в Белграде, хорошо знала митрополитов Антония (Храповицкого) и Анастасия (Грибановского), знала многих других архиереев.

Владыка Иоанн ШанхайскийБыла знакома с будущим святителем Иоанном Шанхайским (Максимовичем), родители которого эмигрировали в Югославию после революции 1917 года. В Белграде он учился в университете на богословском факультете. Моя мама была с ним знакома еще до того, как он стал монахом: Максимовичи и Шатиловы дружили между собой семьями. Мама общалась с владыкой Иоанном, и когда он уже стал епископом. Называла его ласково «Владычка». Потом он был послан служить в Шанхай, и какое-то время они даже переписывались.

После Второй мировой войны, в 1949-м году, мои мама и папа переехали в Америку со мной, моим братом Павлом и сестрой Марией; еще одна моя сестра, Ольга, родилась уже в Америке. Мы поселились в Вайнланде, штате Нью-Джерси, где всей нашей семьей стали активными прихожанами Свято-Троицкой церкви.

Архиепископ Виталий (Максименко)Я даже не помню, когда начал прислуживать в алтаре, так рано стал это делать. В Свято-Троицком храме до сих пор есть очень маленький стихарь, такой, совсем маленький – я в нем прислуживал и даже держал посох архиепископу Восточно-Американскому Виталию (Максименко).

Он основывал много приходов РПЦЗ в 1950-е годы, когда много русских людей приехали из послевоенной Европы в Америку. Благодаря его деятельности к весне 1953 года в Северной Америке и Канаде насчитывалось около 110 православных приходов, и Свято-Троицкий был одним из них.

Прозорливость святителя Иоанна Шанхайского

Когда мне было лет 12, святитель Иоанн Шанхайский прибыл на Архиерейский съезд РПЦЗ в Нью-Йорк и должен был служить в храме в Касвелле (ныне городок Джексон), штат Нью-Джерси. Мы тогда жили в городе Вайнланде, милях в 70 от Касвелла. И настоятель нашего храма, отец Николай Марцишевский, привез меня туда, потому что моя мама очень хотела, что святитель Иоанн Шанхайский благословил меня. Переписка между ними к тому времени давно прервалась, и святитель Иоанн ничего не знал о судьбе нашей семьи.

И вот так случилось, что батюшка, отец Николай, был чем-то занят, и я взял его чемоданчик с облачением, чтобы внести в церковь. В те годы только нижний храм был построен, а верхнего, очень замечательного, еще не было. Дело шло уже к вечеру, и я спустился в полутьме вниз. Никто меня до этого не видел. Зашел в алтарь, чтобы положить чемодан, а в алтаре стоял святитель Иоанн Шанхайский.

Нужно сказать, что когда моя мама послала меня получить благословение святителя Иоанна, я ее спросил:

– Как я узнаю, кто из архиереев – владыка Иоанн?

И мама ответила:

– У владыки немного растрепанные волосы, клобук чуть набекрень, сандалии на босу ногу, и он картавит, когда говорит…

Подойдешь к тому, кто будет меньше всего похож на архиерея

В общем, мама описала его колоритно и немного с юмором: она знала святителя Иоанна с детства, да еще и по характеру была такой, что палец в рот не клади. Она также добавила:

– Подойдешь к тому, кто будет меньше всего похож на архиерея.

Эти ее слова я запомнил точно.

Когда зашел в алтарь и увидел стоящего там человека – мгновенно, по описанию мамы, понял, что это владыка Иоанн. Он никогда лишних слов в алтаре не говорил, поэтому вывел меня на клирос и сразу назвал по имени. Никогда в жизни не видел – и назвал по имени. Стал ласково расспрашивать:

– Здравствуй, Степа! Как поживает твоя мама? Как поживают сестра Мария и брат Павел?

Я ему отвечал. И вдруг он на меня посмотрел так глубоко, улыбнулся и спросил:

– А как ты узнал, кто я?

И тут я смутился, вспомнив мамино описание, и что-то пробормотал.

Много лет спустя, уже узнав, что такое святость и что такое прозорливость, я понял, что удивительным было не то, что я узнал владыку Иоанна, а то, что он узнал меня и назвал по имени, ни разу в жизни не видев.

Урок монашеской любви

Мои родители часто ездили в монастырь в Джорданвилль и брали меня с собой, когда я был еще совсем маленьким мальчиком. Лет с девяти я обычно проводил там все лето. Привозил меня туда и отец Николай Марцишевский, приходской батюшка, мой первый духовный наставник (я у него исповедовался).

Если рассказывать о духовной жизни в Джорданвилле, то могу вспомнить такой эпизод. Как-то на каникулах я был в летнем лагере при монастыре и зашел случайно на кухню. И как раз в этот момент два монаха, отец Никодим и отец Гурий, стали спорить между собой. Они спорили до того, что вокруг стали летать кастрюли. Я, мальчишка, прижался к стене.

В этот момент зашел монастырский эконом, отец Сергий, будущий архимандрит. Он так одного придержал, другого – и сказал им:

– Братья, мы так не будем общаться друг с другом!

И они успокоились. А на вечерней трапезе оба стояли наказанные. И в конце трапезы владыка Аверкий (Таушев) сказал:

– Братья, вы все знаете монашеское правило: до захода солнца нужно испросить прощения друг у друга. Вот, среди наших братьев было недоразумение, и сейчас отец Никодим и отец Гурий перед всеми испросят прощения друг у друга.

И они встали на колени, испрашивая друг у друга прощения

И они оба упали на пол, встали на колени друг перед другом. Ни тот, ни другой не хотели вставать, испрашивая друг у друга прощения.

Я когда вспоминаю об этом – не могу удержать слезы. Это была такая благодатная и поучительная сцена, где можно было видеть живую монашескую любовь. Потом они встали и вместе принялись за трапезу. И после этого я замечал, что они всегда обращались друг с другом с любовью.

Хочу еще добавить, что отец Никодим был знаменит в монастыре тем, что, кроме множества послушаний, пек монастырский хлеб. Он и умер в пекарне. Принял кончину на послушании – такая высокая степень монашеского делания.

Главная радость служения священником

После школы для меня совершенно естественно было поступить в Свято-Троицкую духовную семинарию в Джорданвилле.

Семинария в Джорданвилле

В американской школе к нам, выпускникам, прикрепляли преподавателей-наставников, которые должны были проследить за нашими планами на дальнейшую жизнь. Когда мой наставник спросил меня, чем я хочу заниматься после школы, я ответил, что поступаю в семинарию и потом надеюсь стать священником. Он тогда даже рассмеялся и совсем меня не понял. Не знаю, какого вероисповедания был этот преподаватель, но он очень удивился и спросил меня, почему я не хочу быть инженером, адвокатом или доктором.

Я окончил среднюю школу в 1966-м году. Осенью поступил в Свято-Троицкую духовную семинарию. В том году отошел ко Господу святитель Иоанн Шанхайский.

Митрополит ЛаврЯ проучился в семинарии пять лет. В последние два года учебы с группой студентов каждое лето ездил в Сан-Франциско помогать самому известному иконописцу Зарубежья, архимандриту Киприану (Пыжову), расписывать потолки и стены кафедрального собора в честь Иконы Пресвятой Богородицы «Всех Скорбящих Радость».

В конце обучения в семинарии, в 1971-м году, обвенчался и был рукоположен в диаконы. 30 сентября 1973 года епископ Лавр Манхэттенский (будущий Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей, Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский), рукоположил меня, двадцатишестилетнего диакона, в священники.

Для меня главная радость служения священником – это то, что можно постоянно находиться в церкви, жить церковной жизнью, бывать на всех богослужениях. Думаю, это одна из причин, почему я пошел учиться в семинарию. Мне очень хотелось быть на всех праздниках в церкви, а это невозможно, если ты работаешь на мирской работе. Вообще, у меня с детства, кроме церковных, других занятий не имелось. Если только упомянуть, что, будучи мальчишкой, я мыл посуду в ресторане недалеко от нашего дома.

Нужно выбирать что-то одно

Правда, в первые годы диаконства и священства моей семье трудно было жить только на то, что Церковь могла мне дать, и мне приходилось подрабатывать. Это продолжалось до того момента, когда я почувствовал, что нужно выбирать что-то одно: или работать на мирской работе, или служить священником.

Случилось это так. Я уже был молодым священником и, чтобы прокормить свою семью, по вечерам подрабатывал. В семье одного из моих прихожан родилась очень больная девочка, с тяжелыми осложнениями после родов. Я ее крестил. И вот, вскоре после этого Крещения я, как обычно вечером, работал. Сидел один в маленькой банковской конторке, куда подъезжают машины, и люди меняют свои чеки через окно.

И вдруг мне звонит мать больной девочки и рыдает в трубку: младенец скончался. И я начинаю с ней разговаривать, пытаюсь утешить ее в скорби, а в это время машины выстраиваются в очередь, люди начинают возмущаться, что я занят разговором, и выговаривают мне:

– Сколько можно болтать со своей подружкой?!

Храм всех святых, в земле Российской просиявшихИ тогда я сел на пол так, чтобы меня не видно было в этой конторке, и продолжил разговаривать с несчастной женщиной, утешать ее столько, сколько было нужно. Кто-то из водителей остался ждать меня, кто-то уехал.

На следующее утро меня вызвала начальница, и я ожидал выговора, поскольку поступило много звонков с жалобами. Но начальница оказалась очень верующей женщиной, католичкой, и, разузнав причину, сказала мне:

– Ничего страшного, мы объясним тем, кто жалуется, что вы священник и утешали несчастную мать в ее скорби. Мы очень рады, что такой человек у нас работает.

Но сам я после этого уже не мог больше оставаться на мирской работе. Стал служить только священником, и Господь послал мне средства, чтобы содержать мою семью. С 1981 года я служу настоятелем церкви Всех Святых, в Земле Российской просиявших, в городе Бурлингейм, недалеко от Сан-Франциско.

Как сбываются пророчества

До прославления святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского Чудотворца, в 1994-м году его мощи покоились в усыпальнице под собором Иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» в Сан-Франциско. И люди туда приходили, ставили свечи, служили панихиды. Где-то в 1985-м году я был там вместе с мамой.

Она мне сказала:

– Стефан, я знаю, что владыка Иоанн – святой. Да, он – святой, но в моей памяти он еще и мой друг.

Моя мама умерла до прославления святителя Иоанна, но она была уверена, что он святой. Еще мама рассказывала мне, как в юности в Белграде она помогала в разных церковных делах: в трапезной, на клиросе. И вот как-то раз она помогала накрывать на стол, подавала чай в присутствии митрополита Антония (Храповицкого), как обычно молоденькие барышни помогают во время церковных трапез. И она видела, как люди подходили к митрополиту Антонию за благословением.

Мама вспоминала, что рядом с ней стоял старец-священник из белого духовенства. К сожалению, я не запомнил имени этого священника, но хорошо помню, что мама говорила о нем как о прозорливом старце. И вот, люди получают благословение у владыки Антония, подходит один человек, и старец-священник говорит моей маме:

– Посмотри на него: он – великий молитвенник, хранитель Иисусовой молитвы.

И этот человек, тогда еще мирянин, стал впоследствии архиереем РПЦЗ. Это архиепископ Вашингтонский и Флоридский Никон (Рклицкий). Он был одним из первых преподавателей Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле и написал жизнеописание митрополита Антония – многотомный труд, изданный за рубежом и в России.

Потом подошел на благословение еще один мирянин, и старец сказал моей маме:

– А вот этот человек причинит Русской Церкви много зла.

И действительно, этот мирянин стал клириком РПЦЗ, а потом поддерживал отщепенческую группу, отпавшую от Церкви.

Затем на благословение к митрополиту Антонию подошел молодой иеромонах Иоанн, будущий святитель Иоанн, Шанхайский и Сан-Францисский чудотворец, и тогда старец сказал моей маме:

– С мощами этого человека самолеты будут летать в Россию через весь мир.

Моя мама узнала об этом, когда будущий святитель Иоанн был еще простым иеромонахом

Много лет спустя я вошел в состав группы священнослужителей, сопровождавших митрополита Лавра в Россию. Мы полетели туда для воссоединения РПЦ и РПЦЗ. Иконописец Владимир Красовский написал 28 икон святителя Иоанна, Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца, и в каждой иконе были его мощи. И мы в церкви в Санкт-Петербурге дарим икону, в Москве дарим икону, в Дивеево дарим икону – везде, где бываем, дарим икону с мощами святителя Иоанна. Я все это вижу, и у меня в голове: моя мама узнала об этом, когда будущий святитель Иоанн был еще простым иеромонахом. Я подошел к митрополиту Лавру (он мою маму хорошо знал), рассказал эту историю, и он меня благословил:

– А ты всем скажи!

И я в присутствии Святейшего Патриарха и архиереев Московской Патриархии это все еще раз рассказал.

Святейший Патриарх Алексий и митрофорный протоиерей Стефан Павленко

Вот такими историями я и хотел с вами поделиться. Божией помощи во всех благих начинаниях читателям «Православия.ру»!