Новые свидетельства к биографиям крестовых сестер Марфо-Мариинской обители милосердия
У алтаря храма в честь равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании находятся две гробницы из белого мрамора. В одной из них покоятся мощи великой княгини Елизаветы Федоровны, а в соседней — ее верной келейницы . Кто же эта женщина, разделившая с великой княгиней последние трагические минуты ее жизни в алапаевской шахте? Оказывается, о ней известно совсем немного.
До сих пор существуют весьма противоречивые сведения, дающие крайне скупую информацию о биографии инокини Варвары. В.В. Вяткин высказал мнение о том, что келейница Варвара (Яковлева) имела знатное происхождение. По его мнению, она была дочерью немки А.И. Яковлевой (урожденной Утермарк; 1830-1881 гг.), камер-юнгферы императрицы Марии Александровны, которая «выполняла ее поручения по делам народного образования»[1]. Этой же точки зрения придерживается и Л.Б. Максимова. Так, она считает, что Варвара (Яковлева) имела непосредственное отношение к представителям высшего света, являясь, по-видимому, в 80-х — 90-х гг. XIX в. женой Д.В. Яковлева, происходившего из семьи, близкой к императорскому двору[2].
В современной западной историографии также нет точных сведений о жизненном пути Варвары (Яковлевой). Известная австралийская исследовательница Л. Миллер пишет: «Из какой среды и из какой местности пришла сестра Варвара, нам неизвестно» и предполагает, что «приняла она свою мученическую кончину, когда ей было, вероятно, около тридцати пяти лет»[3]. Известный британский исследователь К. Ворвик в своей книге «Элла. Принцесса. Святая и мученица» посвятил инокине Варваре следующие строки: «Когда Элла въехала в обитель, с самого начала одной из шести сестер монастыря была Варвара Яковлева, миниатюрная, скромная брюнетка тридцати с небольшим лет. Говорили, что она овдовела во время восстания в Москве. После принятия обетов она будет известна как сестра Варвара или как сестра Барбара, как ее называют здесь. Таким образом, «Варви» (Varvi), как называла ее Виктория Баттенберг (старшая сестра великой княгини Елизаветы Федоровны. — Авт.), и, без сомнения, Элла, осталась еще одной загадочной фигурой в этой истории, весьма второстепенной, но, тем не менее, очень важной. Увы, все попытки разыскать какие-либо сведения о ней оказались безуспешными. Как часто бывает, непроверенные слухи и ложные теории, вместо того чтобы пролить свет, еще более запутали дело. Итак, иногда Варвару считают личной горничной Эллы, хотя неизвестно, на чем это основывается. Другие полагают, что Варвара Яковлева и Вера Услова (VeraUslova), которая вступила в обитель как «помощница» и которая тоже потеряла мужа в боях в Москве, одно и то же лицо. Неоспоримым фактом остается то, что кем бы ни являлась Варвара Яковлева, она была важной частью повседневной жизни Эллы, а в конце она совершила такое же самопожертвование, как и ее мать-настоятельница»[4].
К приведенной цитате требуются некоторые пояснения. Варви — это, очевидно, искажение русского имени «Варя». Кстати, Л. Миллер считает, что родные Елизаветы Федоровны хорошо знали сестру Варвару и называли ее Варей[5]. Вера Услова же не встречается среди известных нам сестер Марфо-Мариинской обители милосердия. Автор не ссылается на источник, откуда взяты эти сведения, поэтому считаем, что данная версия не находит документального подтверждения и не может рассматриваться в качестве серьезного аргумента.
Описывая внешний вид Варвары (Яковлевой), вне всякого сомнения, автор использовал групповую фотографию 1914 г. великой княгини Елизаветы Федоровны и двух сестер милосердия среди раненых воинов, которая помещена в его книге[6]. Эта фотография хранится в Саутгемптонском университете в Англии. Кстати, такая же фотография висит на стене в одной из комнат Марфо-Мариинской обители. Недавно она была опубликована в книгах Л. Куликовой и игумена Дамаскина (Орловского)[7]. Нужно отметить, что до этого времени единственной прижизненной фотографией Варвары (Яковлевой) считалось фото 1913 г., впервые напечатанное в зарубежном издании в 1995 г.[8]. Фотография 1913 г., на которой изображена пожилая женщина в монашеском одеянии, послужила основанием для определения возраста инокини Варвары. Считалось, что она родилась около 1850 г., т.е. в 1918 г. ей должно было исполниться 68-70 лет. В настоящее время более достоверной считается фото 1914 г.
В каком году родилась Варвара? Откуда она родом и из какой семьи? Отчасти ответы на эти вопросы могут дать документы, обнаруженные среди материалов органов полицейского сыска в ГА РФ[9]. Речь идет, прежде всего, о материалах Московского охранного отделения (ф. 63). Последнее, как известно, было создано в Москве в 1880 г. для обеспечения общественной безопасности и порядка в Москве. Действовало оно под началом московского градоначальника вплоть до февраля 1917 г. Московская охранка отвечала и за безопасность царствующих особ во время их пребывания в Москве. Поэтому в поле зрения охранного отделения вошла и основанная великой княгиней Елизаветой Федоровной Марфо-Мариинская обитель милосердия.
В ф. 63 хранится комплекс документов, которые дают достаточно полное представление о том, кто проживал в обители (сестры милосердия, обслуживающий персонал, священнослужители) и о методах и результатах проверки их на предмет благонадежности. Сотрудниками Московского охранного отделения составлялись списки лиц, проживающих на территории обители, велось наружное наблюдение за великой княгиней Елизаветой Федоровной, проверялись паспортные данные насельников обители.
Первое упоминание о Варваре Яковлевой содержится в документе, помещенном в архивном «Деле Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве при Управлении московского градоначальника по охранению ее высочества великой княгини Елизаветы Федоровны» за 1910 г. Это рукописный «Список живущих в Марфо-Мариинской обители сестер милосердия. Большая Ордынка, № 34» — самый ранний из известных нам списков сестер милосердия Марфо-Мариинской обители. В нем приводятся 50 фамилий, в том числе «Яковлева Варвара Алексеевна (уборщ[ица] ея выс[очества])»[10]. Кстати, Варвара Яковлева, как это явствует из упомянутого документа, была не единственной «уборщицей» (келейницей) великой княгини. Кроме нее это послушание несли еще двое — мещанка города Воскресенска Московской губернии Е.П. Кузьминова и крестьянка Коломенского уезда Московской губернии А.С. Царькова. У казначеи обители В.С. Гордеевой также была своя «уборщица» — А.И. Руднева. В Списке сестер на 12 октября 1910 г. названа 41 фамилия. Под № 39 читаем: «Яковлева Варвара Алексеевна — мещанка г. Твери»[11]. Отсюда становится известно, из какого сословия и из какой местности она была родом.
Среди документов, полученных Московской охранкой в ходе проверки проживающих в Марфо-Мариинской обители лиц, сохранилась переписка Московского охранного отделения с тверским полицмейстером и Тверской мещанской управой по поводу проверки факта выдачи паспортной книжки на имя тверской мещанки Варвары Яковлевой. 20 октября Тверская мещанская управа дала ответ: «Ею действительно была выдана паспортная книжка 13 января 1906 года № 172 на имя Тверской мещанки Варвары Алексеевой Яковлевой, заявившей местожительство: Москва, Кремль, Николаевский дворец». Таким образом, живя в Твери, Варвара Яковлева была напрямую связана с московской резиденцией великокняжеской четы — Николаевским дворцом в Московском Кремле.
В списке 64 сестер милосердия Марфо-Мариинской обители по состоянию на 1911 г., хранящемся в «Деле Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Москве при Управлении Московского градоначальника об охране ея императорского высочества великой княгини Елисаветы Феодоровны» Варвара Яковлева указана как сестра милосердия. Она прибыла в обитель из Ялты 20 августа 1910 г. и на момент составления списка ей исполнился 31 год[12].
Остается открытым вопрос: получила ли сестра Варвара свою фамилию при рождении или она была вдовой человека по фамилии Яковлев. В полицейских документах, как правило, давалось указание на вдовство лица. Относительно же Варвары Яковлевой подобного указания не обнаружено. Следовательно Яковлева — это девичья фамилия Варвары Алексеевны. Тем не менее для окончательного ответа необходимо тщательно исследовать документы тверских архивов и, в частности, метрические книги, а также материалы фонда Тверской мещанской управы. Нет ясности и в вопросе о том, почему сестра Варвара прибыла в обитель из Ялты.
В ГА РФ также хранится дело, содержащее документы (всего 152) предварительного следствия, произведенного судебным следователем Н.А. Соколовым об убийстве великой княгини Елизаветы Федоровны, великих князей Сергея Михайловича, Иоанна Константиновича, Константина Константиновича, Игоря Константиновича и графа Владимира Павловича Палей[13].
Обратимся к одному из документов, помещенных в материалах следствия — протоколу наружно-милицейского осмотра тела «фрейлины или монахини» В. Яковлевой, проведенного 12 октября 1918 г. начальником милиции Алапаевского района штабс-капитаном Шопаковым и милиционером Якуцени. В документе указано, что рост осматриваемого тела был выше среднего. Волосы на голове темно-русые, длинные. И, что для нас очень важно, «левая рука отведена несколько в сторону, полусогнута со сжатыми в кулак пальцами, а правая — согнута в локте и приподнята кверху на высоту правого плеча, указательный палец которой прямой, средний несколько согнут, большой и безымянный согнуты и соединены и мизинец — пригнут (вид благословляющей руки)». Таким образом, алапаевские мученики до последних минут своей жизни превозносили молитвы Всевышнему и благословляли живущих на веру, терпение, любовь и жизненный подвиг.
Что касается роста инокини Варвары, то в указанном архивном деле есть упоминание о том, что он составлял 160 см. Это зафиксировано врачами в протоколе судебно-медицинского вскрытия тела монахини Варвары, произведенного 26 октября 1918 г.[14]. Рост великой княгини Елизаветы Федоровны составлял, по данным медицинской экспертизы, 172 см[15]. Рост великого князя Сергея Михайловича достигал 195 см, Иоанна Константиновича — 183, Константина Константиновича — 188, Иоанна Константиновича — 183, Игоря Константиновича — 185, Владимира Палея — 180 см[16].
Вернемся к личности сестры Варвары. Черты ее характера достаточно ярко и предельно четко описаны игуменом Серафимом (Кузнецовым). Со страниц документального повествования до нас донесен образ «редкой по скромности и послушанию» крестовой сестры Марфо-Мариинской обители любви и милосердия. Варвара (Яковлева), по словам игумена Серафима, «была из числа первонасельниц… и верной исполнительницей всех традиций обители. Хотя она была самым близким человеком к великой княгине, но этим не гордилась, была, как рядовая сестра, всем доступна, ласкова и обходительна. Никто лихом ее не помянет. Осталась верной своей великой матушке до конца и добровольно пошла на страдание и смерть, исполнив завет Христа:»Нет больше любви, да кто душу свою положит за други своя» (Ин 15. 13)»[17].
Игумен Серафим назвал инокиню Варвару «героиней духа». Бесспорно, так же мы можем назвать и вторую сестру Марфо-Мариинской обители милосердия Екатерину Янышеву, сопровождавшую великую княгиню Елизавету Федоровну в ссылку на Урал. О Екатерине известно еще меньше, чем об инокине Варваре. Впервые о ней мы узнаем из книги игумена Серафима «Мученики христианского долга»: «Эту героиню духа сестру Варвару приказали возвратить в Алапаевск в заточение, а сестру Екатерину отпустить на свободу, которая со слезами умоляла вместо свободы отправить ее в заточение вместе с Варварой, но безуспешно»[18]. Фамилию сестры Екатерины мы узнаем из статьи Е.Е. Арефьева: «Сопровождали великую княгиню сестры Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева и Екатерина Янышева»[19].
Отчество сестры Екатерины Янышевой указано в протоколе допроса свидетельницы А. С. Кривовой по делу об убийстве великих князей и великой княгини Елизаветы Федоровны от 12 (25) октября 1918 г. Приходящая прислуга Кривова показала, что угловую комнату в напольной школе в Алапаевске занимали «великая княгиня Елизавета Федоровна с монахинями Варварой Яковлевой и Екатериной Петровной». Встает вопрос, не могла ли Екатерина Петровна быть родственницей протопресвитера, духовника царской семьи Иоанна Леонтьевича Янышева? Как известно, у о. Иоанна Янышева была только одна дочь Александра. Однако в двух хранящихся в ГА РФ письмах Екатерины Янышевой, адресованных вдовствующей императрице, она называет Иоанна Леонтьевича своим батюшкой и «дорогим папа».
Чтобы прояснить этот вопрос, обратимся к материалам фонда Департамента полиции Министерства внутренних дел Российской империи, хранящегося в ГА РФ. В «Деле Департамента полиции по запросам начальника Дворцовой полиции о благонадежности» за 1910 г. в «Справке по Регистрационному отделу» от 27 апреля 1910 г. отмечена «Янышева Екатерина Петровна, вдова действительного статского советника. 40 лет». Здесь есть штамп: «В Центральном алфавите сведений о Екатерине Петровне Янышевой, вдове действительного статского советника, не имеется. Справку наводил Соколов». Таким образом, Екатерина Петровна Янышева была дамой из благородного сословия, Янышева — это ее фамилия по мужу, который скончался до 1910 г., родилась она в 1870 г., т. е. в 1918 г. ей исполнилось 48 лет.
На одном из авторитетных генеалогических сайтов есть информация о том, что у Иоанна Леонтьевича Янышева был еще и сын Леонид, женатый на Екатерине Петровне[20]. Таким образом, Екатерина Янышева приходилась невесткой протопресвитеру Иоанну Янышеву.
Ее муж Леонид Иванович родился 25 сентября 1853 г. в Германии[21]. В это время его отец являлся священником православной церкви в Висбадене и Русской миссии в Берлине. Леонид не пошел по стопам отца, а получил гражданскую профессию — стал инженером путей сообщения. В 1884-1885 гг. он занимался исследованием бассейнов рек Туры и Тобола, результатом чего явилась научная работа[22]. В 1897 г. была опубликована еще одна работа Л. Янышева. На этот раз в ней были представлены результаты исследований Ревельского порта[23]. Скончался Л.И. Янышев 24 сентября 1905 г. и был погребен на старой части Волковского кладбища в Санкт-Петербурге на семейном участке Янышевых.
Таким образом, Екатерина Петровна овдовела в возрасте 35 лет в том же году, что и великая княгиня Елизавета Федоровна. Не вызывает сомнения тот факт, что Елизавета Федоровна была знакома с Екатериной Петровной еще при жизни И.Л. Янышева. Последний являлся духовником великого князя Сергея Александровича, венчал великого князя и великую княгиню Елизавету Федоровну, совершил чин присоединения великой княгини к Православию.
После кончины Иоанна Леонтьевича Екатерина Петровна нашла утешение в благотворительности. Об этом, в частности, свидетельствуют письма Янышевой, адресованные вдовствующей императрице Марии Федоровне, о которых упоминалось выше. Так, в письме от 16 февраля 1911 г. Екатерина Петровна благодарит Марию Федоровну за известие о приеме бриллиантов Иоанна Леонтьевича и назначенную за них денежную сумму, которая, безусловно, должна была пойти на благотворительность. Под бриллиантами имеются в виду награды Иоанна Леонтьевича. Как известно, за безупречную службу он был награжден всеми русскими орденами, а также многими иностранными орденами, наперсным крестом, украшенным бриллиантами, настольным портретом императоров Александра III и Николая II с бриллиантовыми украшениями[24].
Во втором письме от 6 марта 1913 г. Екатерина Петровна писала вдовствующей императрице о том, что она по благословению великой княгини Елизаветы Федоровны выражает «сердечную и глубокую благодарность за щедрое пожертвование на богадельню в память незабвенного покойного моего батюшки Иоанна Леонтьевича Янышева. Собранная сумма денег в кругу Вашей царской семьи, — писала Екатерина Петровна, — дает мне возможность совершенно заново отстроить ее и таким образом исполнить заветную мечту дорогого моего папа и вместе с тем устроить на десятки лет живущих в ней бедных одиноких старушек».
Речь в письме Янышевой идет о Доме призрения вдов и сирот, а также заштатных лиц придворного духовенства, расположенном в Санкт-Петербурге на Шпалерной улице[25]. При Доме призрения находилась церковь прп. Ксении Римлянки, которую придворный протопресвитер Иоанн Янышев освятил 16 января 1890 г. Ксения Римлянка была покровительницей старшей дочери императора Александра III великой княгини Ксении Александровны.
Известно, что просьба, содержавшаяся в письме Екатерины Янышевой, не осталась без внимания царской семьи. Указом Святейшего Синода от 11 сентября 1913 г. было предписано строительство новой богадельни вместо пришедшей в ветхость. Пожертвования составили весьма значительную сумму: «от государя императора Николая Александровича и его августейшей семьи 3250 рублей, от ее императорского величества, государыни императрицы Марии Федоровны 1000 рублей, от их императорских высочеств: великой княгини Елизаветы Федоровны 250 рублей, великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны 500 рублей и великой княгини Ольги Александровны 250 рублей, а всего 5250 рублей»[26].
Как следует из материалов дела предварительного следствия, Екатерине Янышевой не было дозволено остаться с Елизаветой Федоровной. Однако в показаниях кухарки Кривовой, о которых говорилось выше, есть упоминание о том, что Екатерина Янышева вопреки решению «советчиков» попыталась самостоятельно вернуться в Алапаевск. В частности, в документе говорится следующее: «Дня через три после возвращения Варвары Яковлевой приехала и другая монахиня — Екатерина Петровна — и привезла для князей разных продуктов, но Екатерину Петровну в школу не допустили и отправили обратно, а привезенные ею продукты отобрали».
К сожалению, о дальнейшей судьбе Екатерины Петровны Янышевой ничего не известно. В литературе высказываются противоречивые сведения: одни исследователи считают, что сестра Екатерина была отпущена на свободу и вернулась в Москву[27], другие — что ее сослали[28]. Однако ни одна из версий не подтверждена документально. Захоронения Е.П. Янышевой на Волковском кладбище в Санкт-Петербурге нет. Не упомянута она и в базах данных на репрессированных граждан. Следовательно поиск информации, позволяющей нам полностью воссоздать основные вехи биографии Екатерины Петровны Янышевой, нужно продолжать.
Б.Ф. Додонов, О.Н. Копылова, Л.В. Крячкова
[1] Вяткин В. В. Христовой церкви свет благоуханный. Жизнеописание преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2001. С. 134.
[2] Максимова Л. Б. Варвара // Православная энциклопедия. Т. 6. М., 1997. С. 563-546.
[3] Миллер Л. Святая мученица Российская Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. М., 2013. С. 276-277.
[4] WarwickCh. Ella. Princess. Saint and Marryr. London, 2006. С. 249. Выдержка из книги дается в переводе Е. Рейдик.
[5] Миллер Л. Указ. соч. С. 276.
[6] WarwickCh. Ор. cit.
[7] См.: Куликова Л. В. Летопись жизни и деятельности благоверной великой княгини Елисаветы Феодоровны — основательницы Марфо-Мариинской обители милосердия в хронике событий. М., 2014. Фото № 181; Дамаскин (Орловский), игум. Жития новомучеников и исповедников Церкви Русской. Июль. Ч. 1. Преподобномученицы великая княгиня Елисавета и инокиня Варвара (Яковлева). Тверь, 2016. С. 162.
См.: Ferrand J. Il est toujours des Romanov! (Les Romanov en 1995). Paris, 1995. P. 106. Эта же фотография напечатана в книге Л. Миллер и ряде отечественных изданий, посвященных жизнеописанию великой княгини Елизаветы Федоровны.
[9] В исторической литературе приводится единственный список сестер милосердия Марфо-Мариинской обители милосердия на момент ее закрытия — 1926 г. (из материалов ЦА ФСБ). См.: Христофоров В. С. О закрытии Марфо-Мариинской обители милосердия. // Вестник церковной истории. 2008. № 1(9). С. 130-152.
[10] ГА РФ, ф. 63, 1910 г., оп. 30, д. 23, т. 1, л. 46-47 об.
[11] Там же,д. 2038, л. 1-3 об.
[12] ГА РФ, ф. 63, оп. 52, д. 189, л. 1-6 об.
[13] Там же, ф. 1837, оп. 4, д. 3.
[14] Там же, д. 1837, оп. 4, л. 38 об.
[15] Там же, л. 36 об.
[16] Там же.
[17] Серафим (Кузнецов), игум. Мученики христианского долга. Пекин, 1920. С. 19, 28.
[18] Там же. С. 29.
[19] Письма царской семьи из заточения / Под ред. Е. Е. Арефьева. Джорданвилль, 1974. С. 415.
[20] Электронный ресурс: https://www.geni.com/people/Леонид-Янышев/
[21] ЦГИА СПб, ф. 19, оп. 123, д. 9 (Русская церковь во Франкфурте-на-Майне).
[22] Янышев Л. И. Описание рек Туры и Тобола как водных путей сообщения, связывающих систему р. Оби с Екатеринбурго-Тюменской ж. д., по исследованиям 1884-1885 годов. СПб., 1885.
[23] Янышев Л. И. Ревельский порт: Современное состояние и предположения о его переустройстве. СПб., 1897.
[24] Калужский церковно-общественный вестник. 1910. № 4. С. 4.
[25] Современники отмечали, что здание Дома призрения было построено по «чрезвычайно роскошному плану». Там были предусмотрены просторные общие помещения и 60 небольших отдельных квартир. В богадельне жили вдовы и дети священников Придворного ведомства.
[26] Калужский церковно-общественный вестник. 1913. № 20. С. 11.
[27] Серафим (Кузнецов), игум. Указ. соч. С. 29.
[28] Письма царской семьи из заточения. С. 533.