Протоиерей Владислав Цыпин: «Связь украинских самосвятов 20-х годов с теперешними автокефалистами не только типологическая, но и генетическая»

Н. Бульчук: Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Я приветствую в студии радио «Радонеж» протоиерея Владислава Цыпина. Отец Владислав, мы собрались, чтобы как всегда в этой студии поговорить о проблемах Церковных и светских, которые сегодня во многом связаны с Церковными. Наших слушателей, конечно, волнует тема, связанная с так называемым или настоящим Церковным расколом. И, хотя многие наши авторы говорят, что никакого раскола нет, но, по сути, мировое Православие раскололось. Можем ли мы действительно говорить о начале раскола в Церкви?

о. Владислав: Конечно: раскол, может быть, не доведенный до конца, сегодня имеет место. Если нет Евхаристического общения, то это значит, что кто-то в расколе. А поскольку «филаретовская» церковная группировка, если и не вступила в прямое Евхаристическое общение с Константинопольским Патриархатом, тем не менее, Константинополь, как известно, одним махом отменил прещение, наложенное на бывшего митрополита Филарета и митрополита Макария из Автокефальной церкви. Значит, это уже шаг к каноническому общению. В этом смысле, очевидно, на путь раскола вступила Константинопольская Патриархия.

Н. Бульчук: А бывали ли в истории такие казусы или прецеденты, когда без рассмотрения канонических причин наложения Церковных прещений, как это было в случае с Патриархом Филаретом (Денисенко) (или просто — с монахом Филаретом, как мы его сейчас называем) эти прещения вдруг снимались? Ведь Константинопольский Патриархат, по сути, даже не разбирал его дело. Никаких решений Собора и Синода не воспоследовало: это был единовременный «акт восстановления его в сущем сане». Да и в каком, в сущности, сане — Патриаршем или митрополичьем?

о. Владислав: Конечно, не в Патриаршем. Это было бы слишком высоко. Можно предполагать, что в том сане, который он имел до того, как подвергался прещениям.

Н. Бульчук: Но куколь он не снял…

о. Владислав: Ну, так он и не заявлял, что нуждается в реабилитации. Он просто хотел получить от Константинополя заверение, что они его признают за епископа, митрополита, а, может, и за Патриарха.

Н. Бульчук: Так это произошло по его просьбе?

о. Владислав: С его стороны были какие-то бумаги, потому что шла речь именно о том, что он подавал какие-то апелляции. Но, видимо, они подавались давно, а дело рассматривалось скоропалительно (не знаю, сколько часов или минут) в самое последнее время. И очевидно — в контексте политических событий на Украине.

Н. Бульчук: Я слышал такой комментарий: что «дело Филарета» было признано чисто политическим. Якобы с этим и связана легкость возвращения ему сана.

о. Владислав: Насколько я знаю, в мотивации, которую декларировал Константинополь в связи с принятым решением, указывалось, что политический характер имело его осуждение. Но это абсолютно не так! Хорошо известно, что в ту пору руководство, скажем, нашей страны (в начале 90-х годов) абсолютно безразлично относилось к тому, в каком статусе будут находиться Русская Церковь и Украинская Церковь, какие между ними будут отношения. Все это решалось только с нашей стороны — со стороны священноначалия РПЦ, в плане абсолютно, исключительно церковном. Политические мотивы у Филарета тогда имелись, конечно, но они и не скрывались! Почему была затребована автокефалия? Потому что сказано было, что «теперь Украина — независимое государство», а коли так, то нужна автокефалия. Просто этот политический мотив прямым текстом проговаривался! Он не то чтобы был нелегален, он мог быть просто обозначен. Но ситуация на Украине была совсем не той, которая бы подталкивала к предоставлению автокефального статуса. Его явным образом не желало большинство православных на Украине. Это большинство было среди мирян совершенно очевидно. Но и среди духовенства, как мы выяснили после некоторого замешательства, и среди епископата, тоже превалировало. А вот, что касается священноначалия РПЦ, Архиерейского собора, который дважды рассматривал «дело Филарета» (а в третий раз уже речь шла о его анафематствовании), здесь никаких политических мотивов не было, да и быть не могло, если вспомнить политическую ситуацию в нашей стране в 90-е годы.

Н. Бульчук: И все-таки, хотя история и не знает сослагательного наклонения, давайте допустим на мгновение такую ситуацию. Представим себе, что произошел в 90-е годы раскол: Филарет возглавил свою так называемую «Украинскую Церковь Киевского Патриархата», и наше Священноначалие решает все же дать автокефалию Украинской Церкви. Вы сказали, что УПЦ МП никогда не просила автокефалию, многие эксперты сегодня тоже говорят об этом, подтверждая ваши слова. До сего дня Блаженнейший Онуфрий также свидетельствует, что она «не нуждается в автокефалии». С другой стороны, отец Владислав, ведь по идее логично Церкви независимого государства быть автокефальной? Почему вдруг такое упорное нежелание для провозглашения этой линии? Откуда это — «мы не хотим автокефалии»? Как это можно объяснить чисто по-человечески?

о. Владислав: Есть факт, что по-прежнему большинство православных на Украине автокефалии не хочет. Поэтому предоставлять ее можно было бы только раскольникам. Поэтому, предоставляя ее Филарету, поставить в положение раскольников то большинство, которое хочет оставаться в лоне единой Русской Церкви, просто немыслимо! Почему это происходит? Думаю, на поверхности лежит причина: она в том, что какая-то часть жителей Украины (украинского, местного происхождения) считает себя отдельным народом. Вероятно, для этой части населения мысль об автокефалии приемлема. И, может быть, даже желанна. Но и эти православные украинцы, если желают быть в лоне канонической Церкви, понимают, что к Филарету им идти никак нельзя. Что касается другой части, то, во-первых, там проживает треть или четверть людей, которые имеют корни собственно великорусские (те, что мы сейчас называем просто русскими). В конце концов, Украина — это тоже Русь, и чтобы быть более понятным, я уточню — великорусские корни. Есть еще почти столько же населения, у кого корни местные, но это люди русского языка, русской культуры. И наконец, есть те, которые местные и находятся в лоне украинской культуры. И сознают, тем не менее, что если даже это и два разных народа, то они все равно предельно близкие. Поэтому и почвы для автокефалии не существует. В таком случае получается противоречие — государство есть независимое, а об автокефальной Церкви говорить на сей момент не следует. Тем более, это до сих пор (скажем, с начала 90-х годов) не было актуально. Такая вот сложилась ситуация, и она очень понятна. Она — не та же самая, когда Болгария или Эллада, или Сербия, или Румыния получали (пусть со скрипом, не сразу) свою автокефалию от Константинопольского Патриархата. Ясное дело, что румыны и греки — народы разные, сербы и греки — тоже разные. Со своими отдельными особыми историями. При том, что, конечно, те и другие — православные. И что греки на территории уже независимого греческого государства — это не то же самое, что турко-язычные греки, сохранившие Православие, но часто утратившие язык, которые живут на турецкой территории, где Константинопольский Патриархат имеет свою каноническую почву. Поэтому там процесс образования новых автокефальных Церквей был естественным. Если сравнивать то, что происходило там, то заминка с предоставлением автокефалии в Болгарии (а это продолжалось три четверти века), совершенно не похожа на ситуацию на Украине. Там-то отделялись от Константинополя, хотя и самочинно, но практически все местное духовенство и весь народ, и весь епископат. Конечно, бывают всегда отдельные случаи, они и были. Но это просто отдельные случаи. А здесь отделилась группировка, которая не составляет ни половины, ни трети. Не знаю, составляет ли она четверть, подсчитать трудно, но, наверное, по числу приходов составляет, а по числу верующего народа едва ли…

Н. Бульчук: По статистике, более 12 тысяч приходов имеется у УПЦ Московского Патриархата на территории Украины. Но вы отчасти предвосхитили мой вопрос: конечно же, стремление сохранить единство, хотя бы Церковное, оно, во-первых, свидетельствует о том искусственном разделении, которое послужило причиной этой катастрофы — разделения наших братских народов. Наверное, так?

о. Владислав: Конечно, так.

Н. Бульчук: Отец Владислав, еще недавно ничто не предвещало этого Церковного раскола, в котором мы уже теперь существуем. Еще совсем недавно был визит Святейшего Патриарха и его встреча с Патриархом Варфоломеем. Мы поним и отчеты, которые публиковались на сайте Московской Патриархии, которые свидетельствовали о том, что «все прошло успешно, хорошо, продуктивно, конструктивно», и вдруг — такой внезапный поворот. Могли ли мы средствами церковной политики как-то воспрепятствовать тому, что произошло? Мы, конечно же, говорим сейчас в условном наклонении, но хочется мысленно вернуться к тому времени, когда этого всего еще не было, когда все мы жили единой семьей Православного мира…

о. Владислав: Если речь идет о последнем визите Святейшего Патриарха Кирилла вместе с митрополитом Илларионом (Алфеевым) в Константинополь и о тамошней их встрече с Патриархом Варфоломеем, то при прочтении той информации, которые СМИ публиковали, было понятно, что все-таки договориться им не удалось. Потому что дипломатические формы типа «встреча носила конструктивный характер», «прошла в братской обстановке любви и дружбы» — это все-таки условности дипломатического протокола…

Н. Бульчук: Я помню слова Святейшего Патриарха Кирилла: «Не ждите сенсаций…»

о. Владислав: Если бы удалось достигнуть договоренности, то тогда в документе было бы сказано что-то конкретное на этот счет. А так — просто было понятно, что этот визит происходит в то время, когда власть Украины настоятельно требует автокефалии. Просит, умоляет, требует, домогается. И было понятно, что договориться о том, давать ее или не давать, не удалос. Иначе это как-то было бы обозначено. Я, например, никаких иллюзий по тому поводу, что удалось договориться, что вдруг кронсенсус состоялся, не имел.

Н. Бульчук: И вдруг возникает «информационный вброс», как говорят журналисты: подробная расшифровка бесед обеих сторон, представителей обеих делегаций появляется вдруг в интернете. Но, отец Владислав: это же просто за пределами понимания. Как это могло произойти? На ваш взгляд, это опять-таки поработали наши враги или мы чего-то упустили? Или же, как еще говорят сегодня журналисты, это фейковая, ложная информация?

о. Владислав: Я допускаю и то, и другое. Возможно, это ложная информация, а возможно, «дыма без огня не бывает». И даже будучи некорректной, информация всегда что-то отражает. Но ничего такого, выходящего за рамки вероятного, я там в разговоре не нашел, в том виде, как он воспроизводился. Хотя и поверить вполне, что все так и было, у меня тоже нет оснований.

Н. Бульчук: В эфире радио «Радонеж» священник Александр Волков, пресс-секретарь Святейшего Патриарха Кирилла, сразу же после этой утечки заявил о том, что сегодня многие православные люди обеспокоены прежде всего тем, что Церковь, как они выражаются, «оказывается, тоже занимается политикой» или «находится в политическом русле жизни». Для многих это явилось очень серьезным камнем преткновения на дальнейшем духовном пути. Мы знали, что Церковь живет по своим законам, как организация, здесь, на земле. Она необходимо вовлечена в политические течения, игры… Но этот страшный для многих раскол — на самом деле очень неприятное и из ряда вон выходящее событие — послужил для многих серьезным соблазном. Что мы сегодня можем объяснять людям, которые упрекают нас: дескать, вот, христиане, и допустили среди себе подобных такие серьезные разногласия и практически войну?..

о. Владислав: Но это все-таки война пока не танками и не автоматами! Но здесь затронута вами очень глубокая, фундаментальная тема. Конечно же, Церковь, в основе своей внутренней жизни, от политики полностью независима, это аксиома! И она остается независимой всегда. Под политическим влиянием ничто не меняется в ее вероучении, в ее богослужении, в характере и образе подвига святых, в молитве церковной. Но не может быть в здешней земной жизни (которая имеет и политическое лицо), чего-то, что от политики было бы совершенно независимо. Важно при этом однако, чтобы люди церковные (иерархи, прежде всего), состоящие в тех или иных связях и контактах с теми ил другими государственными учреждениями, лицами, политическими силами, сознавали, что они поставлены Богом для того, чтобы делать дело Божие: быть архипастырями, пастырями, служителями алтаря, народа Божия. А коли этот народ Божий составляет основную массу граждан страны, то тут неизбежно есть связь! Так что не самый факт соприкосновения и взаимовлияния церковных организаций, структур, учреждений и политических организаций является скандалом, а когда иерархи подчиняют свою деятельность политическому заказу! Тем более, когда они к этому не принуждаемы насилием, а всего лишь из собственных выгод, соображений сомнительного свойства делают так. Это и есть то самое политиканство, которое в высшей степени неуместно. И поэтому отсюда (а это можно назвать грехами) и проистекают нестроения в церковной жизни, разделения и расколы.

Н. Бульчук: Трудно предположить, что (как отмечают некоторые эксперты, а в нашей студии и священники некоторые уже озвучивали) Патриарх Варфоломей «пошел на поводу у Америки», что «ему хорошо заплатили». Теперь он строит свою политику, свою Церковь на Украине — в отместку за неудачи. Но ведь он действительно настоящий знаток канонического права: как же могло так получиться, что столь бесцеремонным образом он совершил то, что совершил? Ведь он не мог не знать о последствиях? И уж, конечно, мы не можем всерьез заподозрить его в каких-то подкупах, в финансовых махинациях, даже в том, что он «играет ключевую роль (как церковная фигура) в интересах (например) Трампа или Порошенко». Это смешно даже предположить?..

о. Владислав: Я бы сказал насчет «заплатили» или «не заплатили», это очень конкретно. Чтобы об этом говорить, нужно располагать информацией, которой мы с вами не располагаем. Но его «зависимость», скажем, от политических кругов как своей родной Турции, так и (в меньшей мере) Греции, и еще гораздо больше, я думаю, чем от турецких властей, — от властей Соединенных Штатов, — очевидна. Она вытекает из самих обстоятельств существования Константинопольской Патриархии в Турции. Но зависимость эта не та, которую он выбирал. А что «позволительно» или «непозволительно» делать в рамках этой зависимости — это уже дело свободного выбора и полной ответственности. Совершенно очевидно, что никакой агент ЦРУ не подходил к нему с пистолетом, наставленным в висок. Подобного и вообразить невозможно, до такой степени его зависимость, конечно же, доходить не могла. Поэтому он просто, видимо, делал расчеты, политические соображения, конъюнктурные соображения. Но дело, которое он совершил, явно чудовищное, с канонической точки зрения. А то, что он при этом остается канонистом, и компетентным канонистом, ничего не отменяет! Так и матерый преступник, вор-рецидивист: он одновременно является и первоклассным знатоком юриспруденции, в особенности уголовного кодекса. Он им пользуется даже лучше, чем непрофессионалы.

Н. Бульчук: С этим не поспоришь. Но вот и вторая часть моего вопроса: наверняка у Конснатинопольского Патриарха были и есть советники, которые могли бы, уже после первого же демарша РПЦ, что-то изменить. Мы же не сразу разорвали Евхаристическое общение: сначала было своеобразное предупреждение Константинополю, чтобы предотвратить возможные последствия. И не пошел бы он дальше в провокации раскола…

о. Владислав: Думаю да, были советники… Были и советы внутри самого Константинопольского Патриархата, очевидно, чтобы этих шагов не совершать. Но полагаю, что Патриарх Варфоломей пошел на это, потому что недооценил независимость верующего народа от каких-то политических соображений, ему посторонних и чуждых. Да, он видел, как подобные ему епископы бывают зависимы, бывают поставлены в трудное положение, им иногда выкручивают руки и деваться им тогда просто некуда. Он знает, что для священника часто ситуация такова, что на его собственные житейские условия оказывает влияние та правовая ситуация, в которой он находится. Все это как бы говорило за то, что авантюра удастся, пройдет. Но ведь у простого народа, мирян, нет никаких резонов в такой мере подчиняться политическим и прочим расчетам: люди приходят в Церковь, чтобы молиться. И не задумываются при этом, выгодно это или нет, как дальше пойдет дело с моим содержанием, с оплатой квартиры… Эти вопросы верующий народ обыкновенно не касаются. Так что недооценка того, что народ верующий бывает чужд тем соображениям, которые ощутимы в профессиональной части церковного общества, по-моему, и приводит к неверным оценкам ситуации.

Н. Бульчук: Сегодня конфликт еще усугубляется: по последним сообщениям из Стамбула мы узнали, что назначен священник в русский посольский храм (его сегодня окормляет отец Георгий Сергеев), там возобновлено богослужение. И впредь наше Священноначалие будет назначать священников РПЦ, чтобы окормлять православных в тех странах, где существует Константинопольский Патриархат. Иполучается, что при наличии множества православных храмов на заграничной территории, множества православных священников за границей, мы формируем «параллельные структуры». Ситуация просто запредельная, такой давно не бывало в православном мире!

о. Владислав: Надо различать эти страны. Есть, например, диаспора, в которой на сей день параллельно существует много юрисдикций, во Франциии, в Германиии… США — это хотя это и каноническая территория Американской Православной Церкви, но там тоже существуют параллельные юрисдикции. Но есть Православные Церкви с их собственной канонической территорией. Болгарская Церковь — в Болгарии, Сербская — в Сербии. И там нет ни Русских, ни Константинопольских приходов. Если есть что-то связывающее с другими Церквами, то это подворья, представительства, но не регулярные приходы (тем более, епархии). Поэтому каноническая область Константинопольского Патриархата — это большая, но не вся, часть Турции и ряд островов Эгейского моря, а также остров Крит.

Н. Бульчук: И Афон…

о. Владислав: Да, и Афон. И двойственная ситуация с северными епархиями Греции. Больше нигде канонической территории РПЦ нет. В Германии — не каноническая. Ни Русской, ни Константинопольской, ни Сербской, ни Болгарской, ни Грузинской территории Церквей там нет. Поэтому отдельные приходы были, есть и будут. А что касается Турции, Константинополя, других городов, то думаю, что в некоторых курортных городах «застряло» на постоянное место жительства немало русских, украинцев, белорусов, то есть тех, которые по своему происхождению принадлежат нашей Церкви. И очевидно, что эти люди, наверное, оценили тот факт, что Константинопольский Патриархат сегодня находится вне Евхаристического общения с РПЦ. Поэтому они и нуждаются в окормлении. Наверное, так: есть такая необходимость. Я правда не знаю, предприняты ли какие-то шаги в этом направлении (в направлении открытия наших приходов или епархии на территории Турции), это мне неизвестно. Но с посольским храмом — это совершенно естественные, нормальные вещи. Тут ничего такого нет, что прямо связано с этим конфликтом. Он мог бы быть и просто открыт. Если бы были нормальные отношения, то — по договоренности с Патриархией. Но поскольку нормальных отношений сегодня нет, то не с кем и договариваться.

Н. Бульчук: Теперь я перехожу к самой неприятной и щекотливой теме, которую сначада даже не хотелось обсуждать, но видимо придется. Мы говорили о «дисциплинарных шагах»: о церковном конфликте с точки зрения церковной политики. Мы ответили Константинополю на его недружественные действия, а теперь задумаемся, что сегодня уже прямо говорится: «Константинополь впал в ересь», «Патриарх Варфоломей является раскольником»… Но если мы не общаемся с раскольником, то поэтому мы и не причащаемся в храмах Константинопольского Патриархата. Значит, это не просто «дисциплинарные меры», не просто «мера послушания нашему Священноначалию»? Мы не должны вступать в общение с раскольнической Церковью! Так ли это?..

о. Владислав: Я бы сказал, что «Константинопольская Патриархия вступила на путь раскола…» Наверное, считать, что все точки над «и» поставлены, было бы преждевременно. В таком случае, мы должны были бы поставить все Поместные Церкви перед выбором: «либо вы имеете общение с нами, и вы — в лоне канонической Церкви, либо вы имеете общение с Константинополем, и значит — вы тоже раскольники». Но пока вопрос так не стоит, не будем его ставить и мы.

Н. Бульчук: Почему же он не стоит так до сих пор? Святейший Патриарх Кирилл, например, недавно говорил о том, что «хорошо бы созвать Всеправославный Собор».

о. Владислав: Созвать хорошо бы, да Собор и многое мог бы решить, но он же не созван и пока не созывается! Нет еще этой реальности, в которой могу бы быть созван Собор, который бы все поставил на свои места. Я знаю, что прямого и однозначного одобрения своей позиции Константинопольская Патриархия не получила пока ни от одной из Поместных Церквей. Степень критичности разная со стороны разных Церквей. Есть Церкви, которые пока отмалчиваются, насколько я знаю. Но поддержки они не получили. В то время как позиция РПЦ, идентичная позиции УПЦ в лоне Московского Патриархата, вполне поддержана со стороны Сербской Польской и Русской Зарубежной Церквей. Разве только пока еще не дошло до разрыва общения Сербской Церкви и Константинополя. И более или менее очевидно, что мы имеем поддержку от Антиохийского Патриархата. А если позиция Александрийского Патриархата не изменилась, то, судя по выступлениям, которые Блаженнейший Патриарх Федор делал во время своего визита в Одессу, мы можем считать, что и он поддерживает нашу сторону в этом споре. Я знаю, что Польская Православная Церковь, Американская Церковь тоже с нами. Если иметь в виду отдельные самоуправляемые части Русской Церкви, то тут, конечно, и вопроса нет. Знаем мы и о том, что Белорусский экзархат, как и Русская Зарубежная Церковь, вполне однозначно поддержали нас в этом вопросе. Сейчас я заметил, судя по некоторым публикациям, начало некоего процесса. Процессом, может быть, его рано называть, но отдельные случаи имели место, когда приходы (видимо, с русскими корнями в диаспоре или в США) из Константинопольской юрисдикции переходят в юрисдикцию Русской Зарубежной Церкви. Это могло бы быть выходом из конфликта, особенно у популярного широко известного и влиятельного прихода святого Александра Невского в Париже.

Н. Бульчук: Совсем недавно Священный Синод Сербской Православной Церкви, во главе со Святейшим Патриархом Иринеем, высказал полную поддержку действиям нашей Церкви и так же призвал к созыву Всеправославного Собора с тем, чтобы обсудить эти странные, не дружественные по отношению к Русской Церкви, действия Константинопольского Патриархата. Мы надеемся, что еще большее количество Церквей, во всяком случае, прислушается к тому что происходит. Знаю, что у этого конфликта есть еще одна сторона. Например, может воспоследовать «парад автокефалий»: желание автокефалиии Молдавской Церкви, Белорусского экзархата, и так далее. Кто-то говорил, что может произойти чуть ли не цепная реакция автокефалий. Возможно ли что такое произойдет на самом деле?

о. Владислав: Наверное, для кого-то этот пример может оказаться заразительным, но я бы сказал, что это должен быть поучительный пример. Скорее всего, у украинского политического истеблишмента, у Порошенко, у Константинополя была какая-то надежда на то, что на Украине удастся создать «единую Церковь», как они говорят. А теперь стало ясно, что ничего подобного не происходит. Поэтому на сей день — это настоящее фиаско. Изменить ситуацию, мне кажется, невозможно: народ можно запугать только прямыми кровавыми гонениями. Но если это 15-20 миллионов человек (столько на Украине принадлежат к канонической Церкви), то трудно как-то представить себе кровавые гонения против столь значительной массы населения.

Н. Бульчук: Хотя тот политический режим, который называет себя сегодня «правительством Украины», способен, наверное, на все. Вспомним так называемую АТО: какие кровавые зверства происходили на Украине и сопредельных территориях! И мы можем только догадываться, чего, собственно, избежали жители Донбасса или Луганска… Хотя и сегодня постоянно продолжаются там обстрелы мирных жителей, каждый день имеются новые жертвы, оказывается психологическое давление. А чего стоят популистские заявления со стороны УНА-УНСО, возрождение на Украине откровенного фашизма, уничтожение исторической памяти, разрушение Русского мира?.. Все это на Украине сегодня имеет место быть. Не дай Бог, придут гонения и к верным чадам Православной Церкви на Украине… Недавно состоялось заседание Священного Синода УПЦ во главе с Блаженнейшим митрополитом Онуфрием, на котором ожидалось присутствие Петра Порошенко. Но я уже прочитал, что президент по каким-то причинам не смог приехать в Лавру… Многие считают, что это хороший знак, потому что Петру Порошенко неудобно дескать в присутствии канонических архиереев выказывать заинтересованность в создании новой, «политической Церкви», а ведь именно об этом идет речь. Отец Владислав, а мы вроде бы слышали, что Петр Порошенко — верный сын Украинской Православной Церкви Московского Патриархата? Разве не так он себя позиционировал себя до недавних пор?

о. Владислав: Может, он и прихожанин прихода какого-то Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, но вот «верным сыном Русской Православной Церкви» или даже только «Украинской Церкви канонической» назвать его крайне трудно. Скорее уж, он «неверный сын». Его действия сегодня прямым образом нацелены на то, чтобы причинить максимальный ущерб Украинской Православной Церкви, которая находится в полном евхаристическом, каноническом общении со всею Русской Православной Церковью.

Н. Бульчук: Внимательные слушатели или исследователи Интернета, конечно же, заметили, что снизилась активность так называемого Патриарха Филарета (Денисенко), который недавно проводил и брифинг в Киеве, когда только мы узнали о возможности предоставления Томоса Константинопольским Патриархом, и различные собрания по этому поводу. Была масса высказываний его о том, что вот, наконец, чуть ли не он сам возглавит эту «единую православную Церковь Украины». Тем более, чтос него сняли анафему… Так вот, почему-то сегодня фигура Филарета ушла в тень, как и фигура Макария, с которого тоже сняли анафему. И говорят уже о новых кандидатурах для Главы автокефальной Церкви. Хотя на самом деле кандидаты вроде бы не появляются. Есть сведения, что в 20-х числах ноября состоится Объединительный Собор и будет создана новая структура — новая Церковь на Украине. На ваш взгляд, с чем связано такое «молчание» Филарета и возможен ли на самом деле Объединительный Собор, на котором изберут главу новой Церкви Украины?

о. Владислав: Можно предположить, что Филарет (который лучше знает ситуацию в Церковной жизни Украины, чем Константинопольский Патриарх), знал, что нет никакой возможности кому-то еще предоставить церковную автокефалию, кроме как ему и его структуре. Наверное, он адекватно оценивал неготовность к подобному подарку со стороны Блаженнейшего митрополита Онуфрия и канонического епископата. Но насколько же вопиющий скандал — узаконить Филарета в теперь уже единой Церкви, в которую думаю, мало кто мог бы пойти! Конечно, бывают перебежчики и из духовенства. Как к канонической Церкви, которой их было очень трудно «переварить», так и к самым близким к Константинопольской Патриархии главам других Поместных Церквей, в том числе, грекоязычных. Он, видимо, так это себе видел. Но в Константинополе все же рассчитывали, что удастся переманить кого-то из Церкви канонической. В лучшем случае, большую ее часть. И кого-то другого, менее прославившегося иерарха, поставить главой. Думаю, что у Константинопольского Патриарха, кроме той задачи политического свойства, которую он помогал решать, связанную с предвыборной конъюнктурой на Украине, были собственные виды. Возможно, он и не видит перспективы устроения автокефалии на Украине, а всего лишь хочет закрепить свое там присутствие. Туда, например, назначены экзархи: это все как-то не очень совпадает с намерением устроить автокефальную Церковь и отойти. Мол, «она автокефальна, а мы — другая Церковь». Одна из самых красивых, хотя и не самых древних, Церквей Киева передана в распоряжение Константинопольской Патриархии. Этим, кстати, наверное, Порошенко очень обидел Макария, который ею владел с недавних пор. Получается, что у Константинополя есть виды «хотя бы что-то» на Украине заполучить, а автокефалией пускай Порошенко голову ломает…

Н. Бульчук: Совсем недавно, на богослужении в Сергиев день в Троице-Сергиевой Лавре, мы видели Блаженнейшего митрополита Онуфрия, который по традиции приезжает сюда почтить память угодника Божия и авву, под кровом которого будущий Владыка сам возрастал в качестве монаха и благочинного Лавры, и всегда приятно бывает видеть его. По-человечески же удивляешься: как в такой сложнейшей ситуации сохранить здравый смысл или же просто человеческое лицо? Не представляю даже, какому давлению подвергается сегодня Блаженнейший, и каким при этом спокойным, мудрым и рассудительным (а со стороны — совершенно бесстрастным) представляется он нам, как он ведет свой духовный корабль — с полным упованием на волю Божию.

о. Владислав: Вы хорошо сказали: конечно, владыка митрополит Онуфрий (Березовский) — иерарх, который вызывает просто восхищение! Это настоящий молитвенник, аскет, у него трезвый христианский ум, поэтому он всегда, наверное, умеет отличить важное от второстепенного. И в таком случае, если человек живет не второстепенными и третьестепенными заботами, а совершает дело Божие, — он находит правильный путь к тому, чтобы дело это продолжать. Вот пример, который он нам дает.

Н. Бульчук: Отец Владислав, мы записывали с вами еще в 90-е годы беседы по Истории Русской Церкви новейшего времени. Эта ситуация сегодня на Украине очень напоминает ту ситуацию, когда происходили громадные церковные нестроения после революции в России: «Живая Церковь», «живоцерковники», Леонид Грановский… Невольно всплывают в памяти имена людей, которые также будоражили Тело Церкви и мир Церковный тогда. И, как мы помним, «ногами голосовали» наши прихожане — не приходили на богослужения в эти храмы, которые были отданы живоцерковникам. И как же мудро себя вел Святейший Патриарх Тихон (Белавин). С каким смирением и покорностью воле Божией! Напоминает это ситуацию сегодня на Украине? Может быть, из этого воспоследуют, в конце концов, благие для Церкви и всеобщего мирового Православия события? Ведь наверняка Господь для чего-то это попускает, как вы считаете?

о. Владислав: Хотел бы сказать, что эти параллели очевидны! Есть прямая преемственная связь: среди тех, кто тогда пытался разорвать Тело Христово, Церковь, были обновленцы. Среди них были и «живоцерковники», но были также и украинские самосвяты, а связь украинских самосвятов, более умеренных автокефалистов, с автокефалистами теперешними не только типологическая, но и генетическая.

Н. Бульчук: Был еще и Константинополь тот же самый…

о Владислав: Да, и Константинополь, который подливал масла в огонь, затрудняя Православной Церкви ее крайне трудное существование в условиях государства, власть которого гнала Церковь, потому что Константинополь, пытаясь не до конца ставить точки на «и», и общение имел полноценное с обновленческим Высшим церковным управлением, а не с каноническим Патриархом Тихоном (Беллавиным).

Н. Бульчук: И мы все забыли, простили, и опять эти же грабли нас ударили…

о. Владислав: Поскольку те проблемы были сняты, что же нам оставалось — все время об этом напоминать? В исторических работах память об этом отразилась, интересующиеся событиями тех давних тяжелых лет могут о них прочитать.

Н. Бульчук: Мы завершаем нашу беседу. Многие эксперты отмечают, что Константинополь (который и так уже очень далеко зашел в этом церковном разделении) не остановится и будет идти еще дальше. Первые слова об этом мы уже услышали: якобы Патриарх Варфоломей заявил, что если Московская Патриархия не изменит своего решения, не восстановит с ним евхаристического общения, тогда сам Константинополь задумается о том, чтобы забрать у нас Томос о предоставлении автокефалии РПЦ и таким образом уже нас объявят «вне закона». Возможно ли это? И на каком основании? Не припомнят ли нам Патриарха Сергия (Страгородского), который был, дескать, «связан с гражданскими властями»? Опять-таки, снова «всплывут» некие гипотетические обвинения «по политическим мотивам».

о. Владислав: Что касается связи с властями у Священноначалия 20-30-50 годов, то эти узы были несравненно более хрупкими и тонкими, чем связи Константинопольской Патриархии с властями Турецкой Республики, Османской империи. И тут все слишком ясно и понятно. А какие могут быть шаги? Если будут отменены какие-то акты из прошлого, то,  может быть, тогда стоит отменить Миланский эдикт? Или почему бы не вернуть христиан в прежнее положение — вне закона? Возьмет государственная власть где-то в недружественной Церкви (во Франции, например), и объявит, что «зря был издан в свое время Миланский эдикт». Но это нелепость.

Н. Бульчук: Тем более, что Франция — это уже почти «арабская республика»…

о. Владислав: Это все просто граничит с патологией: «Я вспоминаю вдруг, что говорил, что не было акта передачи Киевской митрополии Московскому Патриархату, а потом вдруг оказывается, что он был, и Константинополь подтвердил своим актом аннулирование того, что он вообще был». Передавали? А теперь они его отменили… Но ведь слишком много воды с тех пор утекло. Если провести параллели сгосударственной жизнью, то почему бы сейчас, например, не забрать обратно разного рода акты, которыми признавалась независимость Финляндии или Польши? Или взять Великобритании — и отменить те акты, которыми она, в конце концов, после неудачной войны признала независимость США? Это будет весело, интересно, но я не думаю, что воспоследуют перемены в реальности, которые основаны затем были на этих актах.

Н. Бульчук: Спасибо, дорогой отец Владислав. Напомню, что мы сегодня беседовали с доктором богословия, доктором Церковной истории, профессором Московской духовной академии протоиереем Владиславом Цыпиным. Я благодарен вам, батюшка, что вы поговорили в нашими слушателями, которые нуждаются в таком слове — ярком, открытом, подробном, объясняющем все и дающем надежду. Сегодня ситуация очень сложная, и каждое выступление автора, особенно в священном сане, укрепляет нас и дает возможность и дальше совершать каждому свое служение. Ждём вас в новых эфирах, в новых передачах на Радио «Радонеж».

о. Владислав: Спасибо, до свидания.