«Я РАДЕЮ, ЧТОБЫ РОССИЯ ПРЕВРАТИЛАСЬ В ПРОИЗВОДСТВЕННУЮ ДЕРЖАВУ» Люди дела: Дмитрий Шишкин

– Дмитрий, как началось ваше увлечение пошивом одежды?

– Профильного образования у меня нет, но все портновские навыки – от кроя и технологии до пошива – я начал осваивать в 15 лет. Поначалу я рисовал эскизы, подбирал материалы, отшивал в ателье, куда меня привела мама – она всю жизнь шила себе вещи на заказ. Сначала я смотрел, вникал, проводил там какое-то время, потом дома пробовал повторить увиденное. В 16 лет начал писать статьи для журналов на тему мужской моды.

– Друзья не подшучивали над вашим необычным хобби?

– Я из простых парней, мастер спорта по единоборствам, у меня несколько взрослых разрядов. Всегда мог за себя постоять, поэтому никто не мог позволить себе сомнительные комментарии в мой адрес. Кроме того, начало нулевых – это первый глоток воздуха после 1990-х, когда даже гопники с окраин города старались одеться стильно. Поэтому увлечение мужской модой в то время было делом обычным и естественным.

Около 5 лет у меня ушло на то, чтобы освоить профессию в целом, но уже с 18 лет я начал зарабатывать на хлеб портновским ремеслом. Когда я учился на первом курсе, отец потерял работу. До этого мы были семьей со средним достатком, а тут мне даже на проездной не хватало, чтобы доехать до института. Тогда я начал шить мужскую одежду – друзьям, товарищам, знакомым по институту и по школе, за символическую оплату. Продумывал гардероб, рисовал, выбирал с ними ткани, участвовал в примерках. Что-то сам шил, что-то отдавал на пошив. К третьему курсу я скопил денег на свою первую коллекцию. В 20 лет открыл юридическое лицо, зарегистрировал компанию, создал бренд, представил первую коллекцию профессиональной мужской одежды и открыл модный дом.

К третьему курсу я скопил денег на свою первую коллекцию

– Первая коллекция имела успех?

– Она вызвала не такой ажиотаж, на который я рассчитывал, но в целом отзывы были положительные, тем более что мужские коллекции даже сейчас мало кто демонстрирует в модной индустрии на отечественном рынке. Я полагал, что закупщики, собственники магазинов в первый же день раскупят всё, но продажи шли около двух месяцев. Заработанные деньги я вложил в разработку новых коллекций и в открытие собственного модного дома в центре города. Поначалу там работало 10–12 человек; номинально это было ателье, просто с творческим подходом. А первое производство открылось, когда мне было 26 лет. Чтобы подтвердить свой статус, я защитил диссертацию по мужскому костюму – соответственно, и теоретическая база у меня есть. Сейчас мне 31, у меня группа компаний, три фабрики полного цикла, я единоличный собственник и директор.

– Такая стремительная карьера в таком молодом возрасте, с нуля и без протекции – это кажется чем-то невозможным.

– Люди просто ленивые и всего боятся. Постоянно себя жалеют. Вот сейчас десятый час вечера – раньше одиннадцати я никогда не ухожу с работы. А работать начинаю в 10; то есть по 12 часов 7 дней в неделю – это для меня норма. У каждого свои критерии оценки собственной деятельности. Я перфекционист; не понимаю, как можно только отдыхать и ничего не делать. Для меня нормально, что я к 20 годам освоил профессию. И в компании я насаждаю такие же перфекционистские требования, очень завышенные. В жизни возможно всё, просто русский человек культивирует лень и отрицает педантичность.

Люди просто ленивые и всего боятся. Постоянно себя жалеют

– Сотрудники не бегут от ваших завышенных требований?

– Во-первых, я требую от других не больше, чем от самого себя. Отношение к работе я демонстрирую своим примером. Во-вторых, у нас зарплаты значительно выше рынка, но мы спрашиваем за это и качество, и выработку. В-третьих, у нас есть высокие цели, и управленческий аппарат подпитывается еще и энергией этих благородных целей. По крайней мере в масштабах страны все самые лучшие, интересные заказы забираем мы.

– Как ищете заказчиков?

– У нас уже есть сложившаяся репутация, поэтому теперь не я ищу клиентов, а клиенты стоят в очереди. Мы заработали авторитет культурой мужского костюма. Если у человека есть претензии на успешность, он должен быть готов к тому, что ему не магазинный типовой костюм нужен, а сшитый полностью вручную.

У нас два направления по костюмам: первое – очень дорогие костюмы ручной работы, которые шьются по бесклеевой технологии. Второе – корпоративное направление, где один костюм стоит 30–40 тысяч рублей. Они шьются для топ-менеджеров крупных корпораций, для спортивных клубов. Там конвейерное производство, но костюмы всё равно подгоняются по фигуре под конкретного человека. Почему обращаются к нам – аналогичные услуги за рубежом стоят в несколько раз дороже.

– Многие владельцы производств в провинции жалуются на проблемы с работниками – пьют, не выходят на работу. Вы сталкивались с такими проблемами?

– У нас рабочие специальности на 90% женские: швеи, закройщики, комплектовщики. И очень часто эти женщины ещё тянут на себе основную лямку – ленивого мужчины. Поэтому у нас нет проблем с пьянством или прогулами. Если бы у меня металлургия была где-нибудь в глубинке – действительно, там со сталеварами и сварщиками намного сложнее. А русские женщины коня на скаку остановят, так что к трудовой дисциплине вообще нет вопросов. Бывают проблемы со средним и высшим руководящим звеном, когда никто не хочет брать на себя лишнюю ответственность, а с рабочими специальностями всё хорошо. Тем более что на фабриках принцип работы – «разделяй и властвуй». Каждая работница сидит на одной-двух операциях, у нее большая выработка. В этой ситуации уже качество оборудования имеет больше значения, чем квалификация сотрудника.

– Нередкая ситуация, когда успешный бизнес просто отбирают. С вами не было таких попыток?

– Для всех легкая промышленность ассоциируется с отсталой и неприбыльной отраслью, поэтому никто не посягает. Кроме того, я человек достаточно публичный – нужно быть абсолютным болваном, чтобы попробовать рейдерский захват моих предприятий. Помимо основной работы, ещё и общественная деятельность на мне: я председатель Комитета швейной промышленности России. Да и все силовые структуры – это наши клиенты.

– С таким напряжённым графиком работы не боитесь перегореть?

– Три-четыре раза в год я полноценно отдыхаю. Не просто лежу на пляже, но изучаю историю, культуру, искусство той страны, куда отправляюсь в путешествие. Если чувствую себя измотанным, посещаю монастыри: дважды был на Афоне, на Соловках, в греческих Метеорах – это удивительные места, которые тебя полностью восстанавливают.

Синдрома выгорания я не боюсь: если ты имеешь высокие цели и к ним идешь, это само по себе является энергетическим ресурсом. У меня высокая работоспособность, но полноценный сон решает все проблемы. Я сплю минимум 9 часов в день, всё остальное время работаю. В 12 лег, в 9 встал, в 10 утра на работе, в 11 вечера пришел домой. Моя жена иногда жалуется на недостаток внимания, но я говорю: милая, надо выбирать. Можно жить с простым работягой и каждый день после шести вместе смотреть телевизор. Я стараюсь уделять ей время по возможности, иногда беру с собой в командировки. Детей у нас пока нет.

Если ты имеешь высокие цели и к ним идешь, это само по себе является энергетическим ресурсом

– Вам 31 год, и вы уже много добились. Что дальше?

– Дальше – создавать под себя собственное текстильное производство. Пока мы шьем полностью на импортном сырье. Чтобы был полный цикл, необходимы свои ткани. Во-вторых, есть желание развивать направление качественной обуви и кожгалантереи. Прорабатываю проект строительства мегафабрики на несколько тысяч сотрудников. Перспектив развития столько – жизни не хватит.

– Не планируете открывать обучающие учебные заведения?

– Я дружу с большинством ректоров тех немногих вузов, которые остались в нашей стране. Мы прорабатываем совместные программы по молодым кадрам, но обучать пока не готовы. У нас есть система повышения квалификации, есть система ученичества и наставничества. Ученик-подмастерье-мастер существуют внутренне, локально. Специально открывать учебное заведение мы пока не готовы. Делаем это только для своего персонала.

– Вы часто упоминаете высокие цели, ради которых работаете. Что это за цели?

– Я радею за то, чтобы Россия из сырьевого придатка превратилась в настоящую производственную державу. И своим примером показываю, что мы можем легко конкурировать и с Китаем, и с другими азиатскими державами. Главное – желание и труд, стремление достичь своей цели. У нас никто не хочет марать руки о производство, потому что это головная боль 24 часа в сутки. Все хотят дешево купить и дорого продать – такой подход принципиально неправильный. Ну, и плюс – никакой поддержки от государства фактически нет. Предпринимателям и так непросто даются производственные виды бизнеса, а когда еще государство изводит тебя налогами и проверками – у многих руки опускаются.

– Что же делать, когда руки опускаются?

– Терпеть, искать альтернативные пути развития, подпитываться энергией своей высокой идеи. А иногда просто идти напролом.